Проходной двор для иностранных компаний
генеральный директор ООО «НИИ молекулярной электроники и завод «Микрон»:
– Микроэлектроника – основа большинства инноваций. Государства, имеющие собственные производства полупроводниковой продукции, поддерживают их через налоговое, тарифное регулирование, развитие рынков сбыта, преференций в госзаказах… История китайского «экономического чуда» и развитие хай-тека в КНР, на Тайване, а также принятие антикризисных мер в Евросоюзе показывают, насколько важно взвешенное участие государства в судьбе собственного производства микроэлектроники. В большинстве случаев под господдержкой понимаются прямые субсидии. На самом деле это целый комплекс мер – долевое участие государства в модернизации инфраструктуры, формирование национальных стандартов и системы сертификации как средства защиты собственных производителей от демпинга.
Такие жесткие стандарты и системы действуют на территории Евросоюза. В их создании принимают участие ведущие компании стран – членов ЕС. Мы знаем, например, что в Евросоюзе постоянно вводят стандарты, связанные с так называемыми зелеными технологиями. В соответствии с ними в микросхемах запрещено использовать свинец, различные вредные вещества. Все это делается с одной целью: защитить свой рынок от китайской продукции. Но и Китай также защищает свой рынок, когда утверждает какой-то стандарт на качество.
У нас же, к сожалению, государство никоим образом своего производителя не защищает.
В Японии, Южной Корее в начале 90-х годов практиковали частичное строительство новых предприятий за счет государственных ресурсов. А ранее южнокорейские предприятия могли получать госкредит в размере 50–80 процентов от необходимой суммы. Причем возврат денег начинался только с выходом предприятия на полную мощь и тогда, когда рост экспорта производимой на них продукции превышал 20 процентов. Кроме того, государство ежегодно уменьшало размер долга на пять процентов.
Сегодня долевое участие государства в создании современных заводов и их производственной деятельности также практикуется довольно часто, например, в Юго-Восточной Азии. В странах ЮВА, как и в Соединенных Штатах, разработана целая система налоговых льгот, что является одним из основных стимулов развития. Скажем, в США это налоговый кредит в размере 30 процентов для предприятий, занимающихся возобновляемыми источниками энергии. Идет дотация на создание одного рабочего места в размере двух-трех миллионов долларов. В Тайване вообще практикуются налоговые каникулы, различные вознаграждения за создание рабочих мест.
У нас же все происходит с точностью до наоборот. Мы сейчас запускаем новый проект («90 нанометров»), в связи с чем ставим на баланс новое оборудование на сумму более пяти миллиардов рублей. Но при этом должны платить Москве 200 миллионов рублей в год за то, что его завозим. Это совершенно новое оборудование и… новая база по налогообложению. Но мы ведь создаем дополнительные рабочие места, в чем должно быть заинтересовано государство. А вместо льгот получаем головную боль в виде дополнительных налоговых отчислений. Все это не идет ни в какое сравнение с условиями работы фирм и компаний развитых стран.
В той же Москве промышленные предприятия имеют тарифы на энергоносители, которые выше, чем в Европе (Германия, Франция). Разве это не предмет для изучения Государственной думой?
Значительную роль в развитии микроэлектронной промышленности также играют мировые полупроводниковые ассоциации, которые на национальном уровне отслеживают научно-исследовательские работы. В США это, например, Агентство перспективных договорных проектов, Департамент энергетики и другие. В Европе действует несколько глобальных программ поддержки и развития микроэлектроники. Ежегодный объем финансирования только по одной программе «Катрин» составляет почти 850 миллионов долларов. Эти программы рассчитаны на большую перспективу.
В Китае для развития электронной промышленности разработан уже 11-й пятилетний план, предусматривающий поддержку и развитие 15 дизайн-центров и создание 30 новых структур. С них планируется выручка по 10 миллиардов долларов.
В США при подготовке федеральных программ обязательно предусматривается преобразование результатов НИОКР военного применения в гражданское назначение и снижение рисков при разработке и создании дорогостоящей техники. Государство берет на себя при этом 50 процентов стоимости проекта. А интеллектуальная собственность становится собственностью того предприятия, которое ее производит. У нас же, как правило, само государство становится собственником такого ноу-хау и потом не знает, что с ним делать. Это никак не стимулирует предприятия.
Россия сегодня остается единственным незащищенным рынком и страной с неконкурентными экономическими условиями. Хотя та же Индия решила инвестировать пять миллиардов долларов в создание собственного микроэлектронного производства с нуля. Сейчас идет перекраивание мировой структуры такого рынка. Свои стратегии на этом направлении есть у всех развитых стран, кроме России, которая оказывается проходным двором для иностранных компаний. У нас нет ни такой программы, ни предпосылок к тому, чтобы кто-то этим занимался.
Для развития микро-электроники России нужна долгосрочная государственная стратегия. Опыт Тайваня, Южной Кореи, других стран говорит о том, что нам необходимо создать такую «дорожную карту» по формированию рынка и гарантировать заказ стратегическим партнерам.
Жорес Алферов:
– В СССР в сфере электроники работали три тысячи предприятий, 400 институтов, трудились три миллиона человек. Сегодня электроника осталась в России на уровне 20–25 процентов от того, что было в советское время. А ведь это стратегическое направление, без которого не может развиваться ничего. И государство, безусловно, должно дать этому соответствующий импульс.
Спасите прикладную авиационную науку!
главный конструктор ФГУП «Пилотажно-исследовательский центр», Герой России, заслуженный летчик-испытатель СССР:
– Расскажу о ситуации, которая сложилась у нас на таком важнейшем направлении, как прикладные опережающие летные исследования. Этот процесс обеспечивал Летно-исследовательский институт, созданный 70 лет назад по решению Сталина и инициативе выдающегося летчика Михаила Громова. И вот теперь ЛИИ может прекратить свое существование.
К чему это приведет? Представьте себе, что неиспытанный самолет передают сразу на завод. Понятно, что может произойти с ним в полете… Но такова ситуация.
Стареют и вымирают основные фонды ЛИИ. Парк летающих лабораторий насчитывал 20 лет назад более 100 летательных аппаратов. Сейчас их, можно сказать, нет. Остался один самолет типа истребитель и две тяжелые машины, которые участвуют в процессе испытания двигателей. Вертолетов нет вообще.
Специалисты вымирают вместе с названными направлениями деятельности, поскольку если нет работы, нет и востребованности в новых кадрах. Уникальные носители знаний – ученые, инженеры, техники, летчики-испытатели уходят. Их уже почти не осталось. Я являюсь самым молодым летчиком-испытателем в ЛИИ, имеющим универсальные знания и освоившим различные типы летательных аппаратов. Но мне скоро 60 лет. Поэтому давайте подумаем о том, что будет завтра или послезавтра, когда ЛИИ вообще не станет.
Мы утратили ряд направлений исследовательской деятельности. Причем летные исследования – только одно из этих направлений, а их в институте десятки. Например, у нас уже второй год отрабатывается интересная тема «Госзаказ: интегрированно-модульная электроника». Мы получили очень хорошие результаты как по модульной авионике, так и по ее прикладному использованию в летных исследованиях. Но второй год не можем внедрить: получаем отказ от разработчиков авиационной техники. Почему? Потому, что у нас процветает пещерный капитализм. Все пытаются, как говорится, впарить то, что уже есть, внедрить то, что было еще вчера, позавчера.
Коллаж Андрея Седых
Но давайте будем откровенны. То, что у нас появляется сегодня, в США родилось еще 20 лет назад. И даже того, что есть сегодня в Китае, у нас пока нет. Мы не догоняем даже Китай. Это тупик. На мой взгляд, государство не руководит этими процессами в должной степени. Что значит руководить? Формулировать цели и задачи, ставить их и контролировать выполнение независимо от того, какая форма собственности. Вектор движения не может определять собственник или даже группа собственников – только государство.
Каким образом мы запускаем даже маленькие спутники? С помощью огромных ракет-носителей. Они дожидаются своей очереди месяцы, даже годы, запускаются на неоптимальные орбиты и т. д. Я десять лет толкаюсь по всей стране с предложением использовать самолеты истребительного класса для мобильного выведения спутников. Знаем: и по военной, и по гражданской линии это будет очень востребовано. Наши конкуренты за рубежом этим уже занимаются. Ваш покорный слуга впервые такую работу выполнял еще в 1987 году. У нас до сих пор сохранились уникальные летательные аппараты, которые не имеют аналогов в мире по энергетическим возможностям.
Но воз и ныне там... Поэтому прошу Государственную думу спасти нашу авиационную прикладную науку.
Барьеры на пути развития
руководитель группы компаний «НТ-МДТ»:
– Наша группа предприятий базируется в Зеленограде и в настоящее время работает на рынке научного приборостроения. Свою деятельность в области микроэлектроники мы начали еще 20 лет назад. Тогда необходимы были новые приборы, сканирующие зондовые микроскопы, и мы приступили к их разработке. А сегодня у нас в разных странах уже есть свои дистрибьюторы. Некоторые из создаваемых нами приборов признаны лучшими в 2006 и 2009 годах.
Наша продукция находит свое применение в разных сферах человеческой деятельности. В частности, одни приборы используются для сканирования трубопроводов и выявления утечек, другие задействованы в Курчатовском институте, различных вузах... Новое технологическое оборудование разрабатываем и создаем на современной элементной базе.
У нас сегодня трудятся более 300 человек, хотя в свое время были проблемы с кадрами, особенно с молодыми специалистами. Но они сейчас решены. Как? Мы очень тесно сотрудничаем с Московским институтом электронной техники, откуда больше всего специалистов, с МФТИ, где у нас собственная кафедра, МИФИ, рядом других вузов. Плодотворно также работаем с Институтом физических проблем, но уже в плане развития новых технологий. Помимо этого развиваем свою инфраструктурную сеть, которая функционирует в том числе и за рубежом, например в Ирландии, США, Китае. Очень важна кооперация и с бывшими республиками СССР, в частности с Украиной, Казахстаном, Азербайджаном.
В целом наши приборы нашли признание в 62 странах мира, а доля компании на мировом рынке составляет около 16 процентов. Пока мы занимаем второе место и, конечно, в планах – превращение средней компании, каковой являемся, в крупную фирму. Это необходимое условие для успешной деятельности в конкурентной борьбе. Для достижения этой цели развивается взаимодействие с центрами, идет диверсификация продукции, выполняется целый ряд других работ.
И все-таки, несмотря на радужные перспективы, общая ситуация в стране, на наш взгляд, не самая хорошая. В России в настоящее время отсутствуют условия для нормальной производственной кооперации с соседями. Не очень благоприятный климат для продвижения высокотехнологичного бизнеса, без которого никакое развитие вообще невозможно.
Коллаж Андрея Седых
Появились новые проблемы и с кадрами. Дело в том, что уровень подготовки молодых специалистов, к сожалению, не повышается, хотя в последнее время наметилось некоторое улучшение ситуации. Сказывается демографический провал. Но благоприятную среду здесь необходимо формировать также путем совершенствования нашего законодательства. Взять тот же злосчастный 94-ФЗ, где во главу угла ставится цена, что совершенно неправильно.
Другая проблема в том, что финансирование разработок осуществляется неэффективно. В частности, средства предприятиям и институтам на закупку оборудования поступают в конце года. Возникает извечная проблема: как их потратить результативно? Это практически невозможно – или купишь что-то ненужное, или деньги вернутся в казну. А ведь не надо затрачивать больших усилий для исправления ситуации. Нужно просто перенести срок использования средств на следующий год, хотя бы на первый квартал. А значит – срочно внести поправки в различные подзаконные акты.
Все мы должны понять: в настоящее время развитие невозможно без серьезной интеграции в мировую экономику, мировую систему производства товаров и услуг.
Требует улучшения, повторю, и взаимосвязь между предприятиями. Надо убрать барьеры, препятствующие этому. Все это в комплексе позволит таким предприятиям, как наше, развиваться еще более эффективно.Жорес Алферов:
– Это редкий пример, когда высокотехнологичная компания развивалась и в эти сложные годы. Думаю, связано это между прочим с той структурой, которую не удалось разбазарить в Зеленограде, напротив, она была использована эффективно.
Необходима мощная нормативная база
директор научно-технического центра «Объединенная авиастроительная корпорация»:
– Все мы понимаем, что авиация немыслима без использования высоких технологий. На каждом этапе развития общества она аккумулировала все самые современные достижения. И в свою очередь инициировала их продвижение в разных направлениях. Но сегодня ситуация в авиастроении крайне непростая. И не только внутри отрасли. На арену производителей выходят новые, более мощные игроки. Я имею в виду Китай, Индию, Бразилию, другие страны, обладающие исключительно высоким потенциалом в организации работ, что не может не создавать для нас определенные проблемы.
Например, мы выработку на одного работающего планируем увеличить в пять раз до 2020 года. Это очень высокий показатель, но без этого не будет движения вперед. Пока же у нас здесь существенное отставание, которое определяется целым рядом факторов. Один из них – состояние авиационного оборудования на предприятиях. Где-то 65 процентов его – уже в возрасте от 10 до 25 лет, хотя, напомню, срок амортизации интеллектуального оборудования – пять-шесть лет.
У нас разработана программа технического перевооружения, но очень важна и современная нормативная база. Сейчас мы идем по пути создания специализированных производств, центров кооперации (Ульяновск, Казань), центров компетенции, в частности композитного производства. Все они базируются на ряде позиций. Это и вновь запускаемые агрегаты, и изделия текущего производства. К тому же очень большое внимание уделяем развитию микроэлектроники. По большому счету около 50 процентов эффективности будущих летательных аппаратов связаны как раз с прогрессом в данном направлении.
Сформирован и перечень критических производственных технологий на период с 2011 по 2020 год. Это прорывные, перспективные и поддерживающие технологии. Вообще передовые технологии очень больное для нас место. Мы ведь начинали после того провала, который случился за эти 20 лет. За рубежом готовность технологий составляла максимальную оценку – 10 баллов. У нас же они оценивались в 3 балла – очень низкий уровень. Но сегодня мы активно развиваемся в данном направлении и в настоящее время достигнут уровень в 7 баллов. Задача решается совместно с рядом институтов, в том числе зарубежных. Почему? Потому что по ряду позиций отставание чрезвычайно велико и требуются прорывные технологии.
Взять одно из основных направлений развития авиации – широкое внедрение композитных материалов. За границей перспективные летательные аппараты по этому показателю выходят уже на рубеж 50 процентов и более. У нас же он существенно ниже. Лишь на самых перспективных аппаратах, которые только разрабатываются, типа МС-21, мы создаем, например, цельнокомпозитное крыло, что существенно улучшает аэродинамические характеристики, обеспечивает снижение веса и т. д., а главное – дает основу для разработки интеллектуальной конструкции на перспективу. Сегодня нами представлен результат работы корпорации по созданию прототипа такого композитного крыла МС-21, который демонстрировался на авиасалоне «МАКС-2011» и является новым словом в самолетостроении.
Очень серьезный вопрос, являющийся стратегическим в работе корпорации, – перенос прогрессивных западных материалов и технологий, создание замещающих технологий, которые сейчас полностью закупаются на Западе. Все это выливается в целый ряд программ, одна из них – применение нанотехнологий в авиационной отрасли, создание отечественных материалов и технологий. Сейчас мы стоим перед рубежом, который будет определять будущее нашей авиации. Ведь уровень поставленных перед нами требований чрезвычайно высок. Это и увеличение безаварийности летательных аппаратов в восемь раз, их ресурса – в разы, и повышение топливной эффективности. Все это, повторю, немыслимо без высоких технологий.
Еще одно направление – концепция полностью электрического самолета. Сегодня в мире уже имеется несколько таких машин, как гражданских, так и военных. На отечественных также внедряются элементы электрификации. По масштабу я это сравнил бы с планом ГОЭРЛО, который поднял Россию на новый уровень.
Однако ни одна из этих задач не может быть решена без наличия мощной нормативной базы. И тут я полностью поддерживаю предложения, высказанные ранее в совершенствовании российского законодательства. Нас, например, беспокоят отсутствие четкой нормативной базы в разработке элементов программы вооружения, отсутствие четкого регламента работ на этом направлении. И по выступлению президента вы знаете, какое это вызывает беспокойство. А также проблема сохранения интеллектуальной собственности. Это принципиальный вопрос, сегодняшнее состояние которого пока не позволяет активно развивать новые технологии.
Более того. Как я уже сказал, ряд позиций разрабатываем сейчас с зарубежными партнерами. Но пока мы не в состоянии опереться на нашу нормативную базу в защите своих интеллектуальных прав. В создании того же композитного крыла. Увы, это уже традиция. Вопрос не один раз поднимался на различных уровнях, но либо не решался, либо решался локально. И, видимо, настало время, чтобы наконец его решить в масштабах страны раз и навсегда.
Полная неопределенность и колоссальный непрофессионализм
президент Ассоциации станкостроителей:
– Не забываю об огромных достижениях нашей авиации, когда в космос полетел Юрий Алексеевич Гагарин. Я в то время был ведущим конструктором станков. Помню, какую гордость мы испытывали за достижения, которых добились отечественные производители, весь наш советский народ.
Куда же все это исчезло? Взять авиацию. Где отечественные самолеты, на которых летал народ многомиллионной державы? В прошлом году глава нашего государства нанес визит в Соединенные Штаты. На совместной пресс-конференции президент США Обама с величайшим воодушевлением рассказал о подписании контракта с Россией на поставку 50 «Боингов-737» с последующей пролонгацией еще на 15 таких же самолетов. Господина Обаму понять можно, но в чем наш-то выигрыш?
Я человек уже немолодой и облетел весь земной шарик, подчеркну, на отечественных самолетах. Все они летали прекрасно. И даже в международных рейтингах «Аэрофлот» значился самой безопасной авиакомпанией мира.
Сегодня у нас в государстве полная неопределенность в стратегии развития отечественной авиации и колоссальный непрофессионализм. Я говорю об этом в стенах Государственной думы. Непрофессионализм тех людей, которые принимают решения. Как последний советский министр станкостроительной и инструментальной промышленности я, конечно, не бросил свою отрасль и последние 20 лет продолжаю заниматься ею. Да, мы сегодня работаем в условиях рыночной экономики, но рынок-то для нас остается по большому счету закрытым. И прежде всего потому, что нам не с чем на него идти. В машиностроение инвестиций практически никаких нет. И это несмотря на то, что мы делаем сегодня в 25 раз меньше, чем в 1990 году, когда около 70 процентов продукции машиностроения шло на экспорт. В ОАК, судя по докладу моего предшественника, ситуация с основными фондами еще не самая плохая. В других отраслях хуже. Недавно побывал в Самаре на НПО «Прогресс». Там четыре завода, которые обеспечивают наши корабли. Но у них стоит оборудование, которое мы поставляли еще 30 лет назад, а есть станки и 40-летние.
В 2007 году, будучи на приеме в честь Дня Победы, набрался смелости и подошел к нашему президенту. Поделился своей озабоченностью ситуацией с технологической базой, прежде всего в станкостроении, электронике, приборостроении. Выслушав меня, он дал поручение своему помощнику. После чего в течение четырех лет появилось соответствующее постановление правительства, была подписана Программа развития станкоинструментальной промышленности до 2016 года.
И вот недавно прошли торги, первые лоты… Все красиво. Но есть 94-ФЗ, о котором сегодня все говорят. Это, на мой взгляд, крайне недоработанный закон, содержащий в себе кучу коррупционных составляющих по госзакупкам. Когда подвели итоги по семи лотам, наши заводы и предприятия, которые вели столь необходимые НИОКР, выиграли менее половины из них, а 55 процентов – различные посредники. Но что делает посредник? Он приглашает соисполнителя с завода и говорит: «Слушай, друг, ну ты сам понимаешь, за выигрыш я должен 40 процентов откатить. Но и мне кое-что надо. Поэтому 30 процентов я забираю. А тебе остается 30 процентов от стоимости лота». И вот за эти 30 процентов исполнителю надо выполнять заказ. Разве это справедливо?
Когда-то и кто-то должен наконец остановить эту вакханалию. Президент Медведев об этом с обеспокоенностью говорит. Премьер-министр Путин бьет в колокола. Но… ничего не происходит. Более того. Помимо того, что есть закон, выпускается положение на 12 листах о порядке проведения конкурсов. Его утверждает директор Департамента базовых отраслей промышленности Минпромторга РФ. По этому положению ни один завод туда не попадает. То есть положение как бы идет вразрез с законом. Кстати, в самом федеральном законе есть 55-я статья, которая по таким направлениям предусматривает внеконкурсное решение вопросов. Надо думать над тем, как развивать станкоинструментальную промышленность, а не придумывать новые схемы типа «распил-откат-занос». Вот в этом вся трагедия нашего времени. Так что пока законодательная база Российской Федерации никоим образом не стимулирует производителя, особенно на создание новейших прорывных технологий.
В Санкт-Петербурге мы образовали из остатков бывшего Центра развития станкостроения Советского Союза главк. Необходимо создавать такие центры, которые смогут обеспечить развитие инновационных технологий. В той же Северной столице есть завод прецизионного станкостроения. Он вторым после известной американской фирмы освоил технологию изготовления приборных подшипников для гироскопов. Это не просто подшипник, а изделие с посадочным отверстием всего в один миллиметр. Это и есть те нанотехнологии, которые мы закладывали в 70-е годы, когда Чубайса еще не было. Так вот, этот завод обеспечивал два подшипниковых предприятия в Самаре и Томске. Мы поставили туда 750 высокоточных станков. Но другие-то подобные предприятия постигла печальная судьба: их скупили и превратили в развлекательные центры или склады.
Словом, законодательная власть и производимые ею законы должны иметь авторитет, вес. Если тот или иной предприниматель приобрел предприятие стратегического значения, он не должен иметь права менять его профиль. Пока же новые собственники и так называемые эффективные менеджеры ликвидировали 42 таких завода в стране. Последний – уже после того, как премьер Владимир Путин подписал Программу развития станкоинструментальной промышленности. Речь о московском заводе «Красный пролетарий», который просто захватили рейдеры, убили председателя совета директоров, отняли акции. И второй год идет судебная тяжба: мы вынуждены были подключить Ассоциацию юристов России. Но пока сдвигов мало. Спрашивается: работают у нас законы или нет?Жорес Алферов:
– Николай Александрович все правильно сказал. Относительно шарикоподшипников… Около 40 лет назад, когда еще жив был Петр Леонидович Капица, он рассказал мне такую историю. Где-то в 1935–1936 годах ему понадобились шарикоподшипники. Их тогда мы не производили вообще. И он направил в Наркомат торговли заявку с просьбой закупить их у английской фирмы. Но бюрократия начала затягивать решение вопроса, вернула заявку. Тогда Петр Леонидович в сердцах написал на ней: «Делайте, как вам говорят, или идите к ядрене матери!». Начальник главка отдал эту бумагу Анастасу Микояну. Микоян – Сталину. Сталин ее посмотрел и сказал: «Делайте, как говорит Капица, или вы у меня все пойдете по означенному адресу». И сразу все закрутилось. У Капицы после этого много лет не было с шарикоподшипниками никаких проблем.
Думаю, у нас дело сегодня не только в законодательной базе. Прошло 20 лет. Нам много чего говорили про эффективного собственника. В мелком бизнесе (торговля, сфера обслуживания), наверное, это так. А вот в крупной промышленности мы так и не увидели эффективного собственника среди приватизаторов. Все, что они могут, это продать. Господин Чубайс как-то на эти замечания сказал, что цель была не только приватизировать, но и забить гвоздь в крышку гроба коммунизма. Но тем самым он забил гвоздь и во всех нас. Занимаясь оценкой экономики, нужно давать анализ тому, что с нами произошло. Нам нужен Госплан, а не Министерство экономического развития и торговли. Дело не только в законодательной базе, дело в изменении общественного строя.
Подготовил Олег Фаличев
Комментариев нет:
Отправить комментарий