Обдумывая, с чего начать эту статью, я задумался о том, что мы, люди, склонны ошибаться. Но наши ошибки можно условно разбить на две категории: первая — это ошибки серьезные, нежелательные, которые вытекают из нашего стремления сделать что-то хорошее, либо в процессе научных изысканий. Эйнштейн посчитал космологическую постоянную своей величайшей ошибкой. Но спустя 80 лет стало почти очевидно, что она существует, и величайшей ошибкой Эйнштейна вполне могло стать удаление этой космологической постоянной, внесенной в его уравнения его же руками.
Вторая категория ошибок — это ошибки простительные, несерьезные, которые появляются из пустяков. Такие ошибки носят исключительно метафорический характер, поскольку не ломают судьбы и не сводят на нет результаты дорогущих экспериментов. Мы ставим на победу «Ливерпуля» и ошибаемся; думаем, что дождя не будет — и, ой, кажется, начинается. Пытаемся угадать чувства своей crushy и упускаем тонну возможностей. Такие ошибки — призрак чего-то неслучившегося. И если бы моего соседа десять лет назад попросили угадать результат весьма дорогого и длительного эксперимента LIGO, который недавно нашел гравитационные волны, или поисков бозона Хиггса, его ошибка ничего бы не стоила. Но людям, которые стоят за LIGO и Большим адронным коллайдером, она могла бы стоить рабочего места.
Так выглядит доказательство существования черных дыр
Мы люди, и ошибаться — наше хобби. Но есть особенная область, в которой ошибаться — не просто хобби, а целая работа. Это футурология. И каждый из нас футуролог с детства. Мы мечтаем, грезим о будущем, загадываем наперед, пытаемся выстроить прямые линии (хотя должны бы выстраивать экспоненты) и угадать, что будущее нам готовит. Люди много лет строят прогнозы любых масштабов: начиная с того, что у нас на обеденном столе, и заканчивая освоением далеких галактик. И неизменно ошибаются. Вот об этом мы сегодня и поговорим: как менялись представления людей о будущем.
Один из ключевых героев азимовской серии «Основание», оракул Гэри Селдон изучал темные века галактики, используя «психоисторию» — математическую социологию, которая способна предсказать человеческое поведение в крупных масштабах. Как и психоистория Селдона, футурология включает науку, однако уязвима к случайным событиям. В отличие от психоистории, футурология больше полагается на искусство и инстинкты, чем на науку. В этом отношении она ближе к научной фантастике.
Когда мы пытаемся увидеть будущее, мы зачастую пренебрегаем общественным мнением. Никто не будет спорить с тем, что Интернет можно назвать одним из столпов нашего времени, но скажите честно, как много писателей-фантастов предсказали его появление?
Пилюля — друг, но вкусное дороже
Как бы ни хотелось начать с покорения других планет, у нас есть проблема посущественнее: опасность перенаселения. Земля — добрая хозяйка, и всегда приветливо делится своими ресурсами. Но людей на этой планете становится все больше, а поскольку вертикальный мир мы не строим и океаны особо не заселяем, пищи начинает остро не хватать. И вроде бы решение фантасты уже давно придумали: пищевые пилюли — таблетки, заменяющие бодрый завтрак, сытный обед и легкий ужин. Но у такого решения возникла проблема с чисто человеческим происхождением: мы любим вкусно поесть. А глотать белковый концентрат (вспоминаем эту мерзкую кашу из «Матрицы») или таблетки, не обладающие даже запахом, мы не согласны. Поэтому пища в таблетках, тюбиках, пилюлях и концентрированных брикетах останется пока уделом космонавтов.
По правде говоря, фантастам, которые пишут о будущем, в котором мы будем питаться таблетками, никто не верил. Возможно, поэтому у Роберта Хайнлайна никто никогда ничего не ест, а вот у Роджера Желязны всегда кушают и весьма обильно — хлеб, сыр, мясо, холодное пиво. И что самое забавное, мы двигаемся в совершенно другом направлении: от пищевых таблеток к пищевым изыскам.
Вместо того чтобы ставить на производство белковый концентрат, мы создаем целое искусство вкусно пожрать: от молекулярной кухни до целой индустрии ароматических добавок. Нашим возможностям воссоздания химического вкуса жареной курицы в жвачке позавидовал бы сам Уильям Гибсон. Помимо того что натуральная пища становится симулякром — натуральные добавки по своей сути хуже созданных в лабораториях, так как вытягиваются экстрактом, а не создаются из чистых ингредиентов — мы все чаще задумываемся, как сделать вкусную и вредную пищу — вкусной и безвредной. Пробирочное мясо становится все вкуснее — и мы это поддерживаем. Ведь зачем забивать животных тоннами, если можно производить мясо из чего-то, не обладающего центральной нервной системой?
Мясо, выращенное в «пробирке», может спасти Землю от голода и от глобального потепления
Одним из важнейших открытий 2015 года стали водоросли со вкусом… бекона. Так называемые водоросли дульсе, которые водятся в прибрежных районах Атлантического и Тихого океана имеют в два раза большую питательную ценность и куда менее вредны. Пытаясь вывести новый вид водорослей, ученые из штата Орегон обнаружили, что при жарке дульсе приобретают ярко выраженный вкус жареного бекона — любимого лакомства многих на нашей планете. Только представьте, если бы все наши любимые и вредные продукты стали бы полезными и еще и жизнь нам продлевали, а не наоборот. Так и генно-модифицированные продукты полюбим. А куда деваться?
Извините, космос кончился
Каждый уважающий себя и уважаемый нами фантаст, от Беляева до Азимова, от Брэдбери до Кларка, был уверен, что человечество станет космической цивилизацией и выйдет beyond Earth уже к 2000 году. Прости, Юра, мы не смогли. До недавних пор мы не просто летали на ракетах, созданных по чертежам 60-х годов, но и существенно откатились назад в плане освоения космоса, стремлений к нему и поставленных задач.
И конца этому туннелю не видно. Вдумайтесь: у Вернера фон Брауна, бывшего нациста и создателя ракет «Фау-2», ставшего главным идеологом NASA, были планы по освоению Марса и Солнечной системы уже в 60-х годах ушедшего века! Константин Эдуардович Циолковский, легендарный инженер и, если позволите, футуролог, грезил космическими полетами еще в конце 19 века. Где же это все? Космическая гонка завершилась, и мы остались у разбитого корыта, разбитого космического шаттла «Челленджер» и разбитой российской космической программы, которую спасло лишь глобальное предприятие в виде Международной космической станции.
Пятьдесят лет космического затишья, наконец, начало сменяться активными движениями. Во многом развитию идеи вывода человечества в космос способствуют частные инициативы — например, Элона Маска и его SpaceX, который не только хочет сделать «резервную копию» людей как вида на Марсе, но и начинает ни много ни мало с многоразовых ракет, некогда и вовсе немыслимых. Ну в какой космической опере ракеты выбрасывают после использования? Разве дожил бы «Тысячелетний сокол» до наших телеэкранов, будь он одноразовым?
Вот на такое крохотное беспилотное судно SpaceX пыталась посадить свою ракету… и посадила
Итак, мы думали, что будем бороздить Солнечную систему к концу века, но ошиблись. Еще одна ошибка заключалась в том, что мы думали, что будем жить на Луне — не зря же американцы водрузили на ней свой флаг. Оказалось, что на Марсе жить куда привлекательнее. И хотя новый директор Европейского космического агентства Ян Вернер недавно заявил о желании построить международную деревню на Луне, большая часть космических программ по колонизации (или хотя бы вахтовому пребыванию) нацелена именно на Красную планету. SpaceX планирует начать освоение Марса в 2025 году; планы NASA рассчитаны на начало 2020-х — 2030-е годы; инициатива Mars One, полет на Марс в один конец, ставит более близкие и менее реалистичные сроки. И здесь мнения ученых разделились: одни говорят, что форпост на Луне пригодился бы в качестве промежуточного этапа, другие говорят, что выбрасывать кучу денег, которых и так не хватает, на этот промежуточный этап — значит отложить колонизацию Марса еще лет на «дцать».
Причин того, что мы не смогли в космос, много. Это и снижение мотивации, и всемирный кризис, и технические ограничения. В конце концов, раз государства не шевелятся, приходится брать все в частные руки, а частные руки не любят лишних трат — придется разгонять технологии, делать их дешевле, попутно зарабатывая деньги. Колония на Марсе — дело опасное, и для ее успешного существования нам не помешали бы постоянные рейсы кораблей, которые ходят туда-сюда раз в пару месяцев (а не раз в полгода в лучшем случае). Что будет, если у колонистов закончатся важные антибиотики? Придется либо оперативно везти, либо выращивать на месте — и в этой сфере прогресс тоже есть. А вот с двигателями проблема: ракеты до сих пор выжигают химическое топливо и, судя по всему, будут выжигать его вечно. Так считает даже сам Элон Маск, а он в этом деле собаку съел.
Технические ограничения говорят свое веское «никак нет» и в области путешествий к звездам. Разве для того я обмазывался научной фантастикой, чтобы вырасти и узнать, что сверхсветовые (и даже досветовые) скорости человечеству могут быть недоступны в принципе? Что если свет летит к ближайшей к нам системе Альфы Центавра четыре года, то самым быстрым нашим аппаратам для этого путешествия потребуются тысячи лет? И если колоссального прорыва в области двигателей не произойдет, а ведь не произойдет, то мы застряли в Солнечной системе по меньшей мере лет на пятьсот. Извините, на этом космос кончился.
Комментариев нет:
Отправить комментарий